– Согласна. – При мысли о шрамах в душе Криса у меня снова заныло сердце.

Пригубив пиво, Крис потянулся за вилкой.

– Ешь, детка, иначе все остынет.

Отогнав тревожные мысли, я набросилась на еду. Крис рассказывал мне о Париже – похоже, еще не оставил надежды уговорить меня поехать с ним.

Дождавшись, когда уберут тарелки, я положила на колени портфель.

– Хочу тебе кое-что показать. Это картины, которые я выбрала для того дома, который строит Райан.

Добрых четверть часа я безудержно хвасталась, демонстрируя Крису сокровища, которые мне посчастливилось отыскать. Пока не поймала себя на том, что купаюсь в его полном нежности взгляде.

– Тебе действительно нравится этим заниматься. – Он погладил меня по щеке.

– Да. Это была моя мечта. Но я… я знаю, что в галерее все не так просто. – Это был первый раз, когда я туманно намекнула, что, возможно, соглашусь поехать с ним в Париж.

Крис оцепенел.

– Что ты хочешь этим сказать?

Мне все чаще казалось, что только в Париже я смогу наконец понять, какой он на самом деле.

– Только то, что я принадлежу тебе.

Мы смотрели друг другу в глаза, и я могла поклясться, что чувствую, как узы, связавшие нас, с каждой минутой становятся все крепче.

– Да, – чуть слышно пробормотал он. – Так и есть.

Нам принесли счет.

– А разве прославленному художнику не полагается скидка? – хмыкнула я.

– Ну, если тебя называет прославленным чертовски сексуальная женщина, которую тебе посчастливилось затащить в постель, значит, чудеса в этой жизни случаются.

Мое лицо загорелось огнем – сразу почему-то вспомнились и эта постель, и кожаные ремешки, которые Крис приделал к изголовью, чтобы связывать меня, пока он доводит меня до неистовства своими ласками.

– Хм… кстати, у меня появилась возможность сегодня утром побывать в доме Райана – первой увидеть, как будут выглядеть все эти сокровища, которые я для него нашла. Может, составишь мне компанию? Видишь ли… – я вытащила фотографию стены и повернулась к Крису, – …мне хотелось бы украсить ее панорамой Сан-Франциско кисти Криса Мерита. Можешь пожертвовать гонорар на благотворительность, а я…

– Есть одно условие, – глядя не на снимок, а на меня, перебил Крис, – сначала ты будешь позировать мне. Хочу написать твой портрет.

Когда-то давно я уже мечтала об этом, но считала, что все дело в моем тщеславии, ведь Крис мог по праву считаться известным художником. Однако сейчас все было иначе. Оценив его талант, я с опаской гадала, какие еще из моих секретов он вытащит на свет Божий с помощью своей кисти. Вглядываясь в его лицо, я прочла на нем отражение собственных мыслей. Все дело было в доверии – в том, поверю ли я, что он, увидев во мне самое худшее, станет по-прежнему меня любить. И может быть – может быть! – если я смогу довериться ему, то когда-нибудь он тоже начнет мне доверять.

– Хорошо. Я буду тебе позировать.

После обеда, проводив очередного клиента, я вернулась в офис и обнаружила у себя на столе коробку, рядом с которой лежал конверт. Почерк Криса я узнала сразу же. Из конверта выпала записка. «Это для сегодняшнего вечера. Коробку открой без свидетелей, предварительно заперев дверь. Крис».

Я залюбовалась резким, размашистым почерком – ведь эти буквы выводила та же рука, что создавала шедевры стоимостью в миллионы долларов.

В дверь просунулась голова Аманды.

– Принесли пару минут назад, – кивнула она на коробку. – Можно посмотреть, что внутри?

– Извини, но боюсь, что нет.

– Что-то неприличное? – хихикнула она. – Я бы тоже не отказалась, чтобы какой-нибудь известный художник посылал мне такие подарки! – завистливо вздохнула она. – Ладно, наслаждайся. Я постерегу дверь.

Нетерпеливо сорвав крышку, я рассмеялась – внутри лежали розовый хлыст и розовые наклейки на соски в виде бабочек. Потом меня бросило в жар, стало нечем дышать. Но дело было не только в сексуальном желании… вернее, не только в нем. Крис явно давал понять, что не позволит, чтобы встреча с Майклом каким-то образом повлияла на наши отношения. Случись такое, не знаю, что бы я делала. В поисках спасения я отчаянно хваталась за соломинку – и такой соломинкой стал для меня Крис. С ним я могла оставаться собой, зная, что он никогда не причинит мне боли. Это и был настоящий подарок.

До закрытия галереи оставался час – всю вторую половину дня я летала, как на крыльях, заранее предвкушая предстоящую ночь. К реальности меня вернул звонок мобильника. Номер был мне незнаком. И однако меня почему-то сразу же захлестнуло нехорошее предчувствие.

– Дилан? – дрожащим голосом пролепетала я, отчаянно надеясь услышать в трубке знакомый веселый голос.

– Сара…

Хриплый, полный муки голос Бренди похоронным звоном отозвался в моих ушах. Из глаз брызнули слезы – я уже догадывалась, что она скажет.

– Нет… не может быть…

– Он умер. Мой мальчик умер.

– Я… – У меня язык не поворачивался произнести эти ужасные слова. – Мне очень жаль. Боже мой, Бренди… мне так жаль.

– Вы должны поехать к Крису. Он… он в ужасном состоянии. Я… я только что разговаривала с ним. Но ему нужны вы.

– Да. Да, конечно. – О Господи, Крис! – Уже еду.

В трубке послышалось сдавленное рыдание.

– Потом позвоните нам, хорошо? Надеюсь, с ним все будет в порядке.

– Обязательно.

Смахнув слезы, которые градом катились у меня по щекам, я позвонила Крису. Он не брал трубку. Я, как безумная, снова и снова набирала его номер.

– Аманда!

Она влетела в офис, и глаза у нее стали размером с блюдца.

– Что случилось?!

– Позвони в «Диего amp;Мария» – узнай, там ли Крис. – Сама я в этот момент уже лихорадочно набирала номер Джейкоба.

– Ладно. Сейчас.

Слава Богу, Джейкоб взял трубку.

– Крис дома? – даже не поздоровавшись, спросила я.

– Нет, мисс. С утра не было. С вами все в порядке?

– Кое-что произошло. Если Крис появится, сразу же позвоните мне.

– Что-то с вами?

– Нет, дело не во мне. Я беспокоюсь за Криса. Позвоните мне, если он появится. – На пороге появилась Аманда, и я повесила трубку.

– Его там нет.

– У тебя есть телефон кофейни?

– Да. Хотите, я им позвоню?

– Нет, я сама. Дай мне номер.

Аманда унеслась и через минуту вернулась с номером. Я услышала в трубке мужской голос.

– Извините, Крис Мерит у вас? – Нет, ответили мне. – А Ава? – Снова «нет». Словно чьи-то ледяные руки узлом завязали мне внутренности. Я со стоном уронила голову на стол.

На пороге возник Марк.

– Дилан, тот самый парнишка, у которого рак… к которому Крис так привязался… Он… он… – Я никак не могла выговорить это слово.

– Тогда это все объясняет.

– Что объясняет?

– Почему Крис поехал в клуб.

Мир вокруг меня словно взорвался, рассыпавшись мириадами осколков. Я затряслась, из глаз ручьем хлынули слезы.

– Мисс Макмиллан, – повысил голос Марк. Моргнув, я обнаружила, что он навис надо мной. Странно… я даже не заметила, как он подошел. – Возьмите себя в руки! Вот ваша сумочка, берите. И пошли.

Сама не зная почему, я послушалась – схватила сумку и, уцепившись за стол, кое-как поднялась. Ноги у меня подогнулись, и я беззвучно зарыдала.

Марк, подхватив меня, заставил посмотреть ему в глаза.

– Мисс Макмиллан, – Он осторожным движением вытер слезы, струившиеся у меня по щекам. – Я ведь предупреждал, что Крис испорчен до мозга костей. И вы, помнится, дали понять, что готовы это принять. Так?

– Да. Но…

– Никаких «но». Либо вы смиритесь с тем, как он пытается справиться с болью, либо нет. Вам решать.

– Я пытаюсь. Просто… Просто я думала…

– Не думайте. Вам же хуже будет. Вы ведь уже давно сделали свой выбор. А теперь либо примите то, чего вы не в силах изменить, либо живите своей жизнью.

Я облизнула пересохшие губы.

– Я… Да, я приму это.

– Тогда поехали. – Марк отодвинулся.